Мои Письма к стене...

     Вечер. Развалины геометрии.

     Точка, оставшаяся от угла.

     Вообще: чем дальше, тем беспредметнее...

Вот такое у меня сегодня настроение. Каждое слово как собственное. Но это Бродский. Неспроста...

Третья неделя проживания на острове. Сказать, что простая - соврать. Для начала - сложные погодные условия: шторм, ураган, местами грозящий перелиться в тайфун, подводные толчки, вызывающие волны и так же пугающие возможностью перерасти в цунами... Затем штиль - приятный, но одинокий и напряженно-пугающий...

Для меня лично - еще и океан - пространство, бездна, сила, могущество, красота... и в противовес - хрупкость мира... жизни... человека...

Задание Хранителей с острова

не показалось ни простым, ни сложным. Появилось желание выразить свои чувства в нем. Мощи и бессилия. Красоты и разрухи. Жизни и ... без нее.

Решила не размениваться на открытку. Тем более, что и тема родилась сразу. Воплотить мысли, а главное - чувства, на бумаге оказалось сложнее. Чтобы поняли. И опять не обошлось без вдохновения. А автор - тот же. Вы только вчитайтесь...

   Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.

   Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
   За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
   Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
   До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
   Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
   Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
   Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.

   Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
   Все равно я сюда никогда не приду умирать,
   Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
   Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.
   Человек -это шар, а душа - это нить, говоришь.
   В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
   Отпустить - говоришь - вознестись над зеленой листвой.
   Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

   Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
   изобилье минут вдалеке на больничных часах.
   Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
   Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
   Посвящаю свободе одиночество возле стены.
   Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
   Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:
   завещаю тебе навсегда обуздать малыша.

   Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
   Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
   Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
   не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
   Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
   Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем.
   Только жить, только жить и на все наплевать, забывать.
   Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.

   Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
   Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
   Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
   Эй, малыш! - и тотчас по пространствам пустым полечу.
   Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
   Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
   не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
   не душа и не плоть - только тень на твоем кирпиче.

   Изолятор тоски - или просто движенье вперед.
   Надзиратель любви - или просто мой русский народ.
   Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
   Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.
   За тобою тюрьма. А за мною - лишь тень на тебе.
   Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.
   Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
   Сохрани мою тень.

В августе 2010 я с детьми ездила в Абхазию. Остановились в Сухум. "Двойной" город поразил: люди живут в полуразрушенных домах, причем обыденность соседствует с разрухой через дом, через этаж, через квартиру, через стену... И это стало нормой.

Сделала страничку в Абхазский альбом. В развороте с ней будет еще одна, тоже с развалинами. А пока - сама...

 Немного слов, деталей, штрихов...

 И слова на стене...

Позади у меня два этапа игры, на кону - третий)) с каким счетом он будет пройден?
Ждать осталось немного, а я пока пойду почитаю Иосифа Бродского...
     ...Это - комплекс статуи, слиться с теменью
     согласной, внутренности скрепя.
     Человек отличается только степенью
     отчаянья от самого себя.